Ряд моих друзей, некоторые из них — нередкие гости моей общины, перепостили «Снобские» рассуждения Александра Гольдфарба о Б-ге.
Я думал, реагировать или нет. Потом думал, готов ли я потратить время на коммент-диалог по сути. И в конце концов решил, что тема — мое призвание и «хочется/не хочется» — не аргумент. Аргумент — «хорошо и нужно ли это». Ответ на последний вопрос для меня очевиден. Выскажусь, без укоров и высокомерностей и отвечу в комментах, если будет диалог по существу.
Я — религиозный и верующий человек. С активной экспансивной позицией, но исповедую softpower. Меня не раздражают друзья и люди, которые не верят/верят во что-то другое и по-другому/верят в себя. Я считаю их лишенными чего-то хорошего и правильного. Но я не спешу, тот Б-г, в которого верю я (а тот бог, в кого не верят они, обычно, и мне противно верить), создал не только этот мир, души продолжают жить после смерти тела — не встретимся тут, встретимся там 🙂
Мне кажется, и я рад, что у моих друзей жизнь проходит в достатке и в самодостаточности. В этом я вижу не причину, но подоплеку декларируемой позиции. Надеюсь, это — не демонстрация желаемого, а свидетельство о существующем.
Постановка вопроса и позиция, конечно, потребительские — «Зачем мне Б-г?». Но я, как раввин, рад, что для евреев, выросших, как и я, вдали от Б-га, этот разговор заслуживает того, чтобы потратить на него свое время.
По сути считаю, что люди, называющие себя атеистами, (а)гностиками и т.п. заменили в своем лексиконе слово «вера» на слова «я так думаю/полагаю/считаю» (= позиция, не нуждающаяся в подтверждении-доказательстве — в срочном порядке или вообще) и слово «религия» — на «уклад жизни/нормы социума/вселенский порядок» (= правила, регулирующие нематериалистическую составляющую нашей жизни). Поскольку вера и религиозность им не чужда (а я считаю, — естественное и неотъемлемое свойство человека, как чувства и мыслительный процесс). Они сублимируют. По разной степени засуженности причин. См. выше о боге, в которого и мне противно верить.
Б-г, в которого верю я, призывает человека уйти от потребительской постановки вопросов. По крайней мере, в вопросах, далеких от потребительства. Позиция, в которой я — в центре мироздания, как самоцель, свойственна некоторым религиям, но не Торе. Тора на этот вопрос ответит, если не вопросом, то недоумением «Зачем тебе Б-г? Зачем — ты!?».
Религия, которую я исповедую, создана людьми, хорошо осознающими все минусы системы и и системности, а так же — природы человека. Но в вопросе религии, так же, как и в вопросе государственной системы, мне видится, ориентир — правило мудрецов мишны «Молись за мир в государстве, иначе люди начнут глотать друг друга живьем» (= государственность, системность — лучше анархии, хаоса, броуновского движения социума).
Я знаменем несу по жизни лозунг, услышанный в первые годы открытия для себя Торы: «Мы верим в Б-га, не — в религиозных евреев и религиозное общество». Я равняюсь на Него, а не на носителей Его веры и правил и, даже, не на себя.
А, если выражаться потребительски, то «Без Б-га, давшего мне реальность в ощущениях, я буду лишен бесконечного светлого». Но зачем мне, раввину, пытаться переиграть потребителей на их поле? Я — на своем. Не Б-г — для меня, а я — для Б-га.